Они живут на самых верхушках небоскребов.

Или в роскошных виллах на лазурных берегах.

Или в ближайших и тишайших пригородах великих городов. На худой-то конец.

У них в жилищах - обширные ложа, горные лыжи и тренажеры. Еще там простор и лед мониторов. В мониторах - бегущие индексы, соседи в джакуззи и мультики. В подземных конюшнях копытами бьют их БМВ, Мерседесы и Порши. Баленсиага, Лагерфельд и Монтана шьют им галстуки и носки. После рассветной пробежки они отправляются в лощеный офис. Их лица серьезны. Их озаботили, видимо, шухер на бирже, козни партнеров, мощь конкурентов, необходимость лететь в Гонолулу, свидание с первой женой и ненасытность второй. Плюс - наглость бразильских дельцов.

Но день пролетает как пуля и пора отправляться в лучший из всех ресторан.

Они быстро поедают лобстеров. Вейтеры в смокингах бесшумно носят Мумм, Отард и Баллентайнз. Блестит серебро, звенит хрусталь, шуршит крахмальный лен. Ан вдруг посреди аккуратного порядка трендит мобильный телефон! У них не бывает других телефонов.

Зал сводит судорога рефлекса. Десятки рук совершают движение. Синхронное и мгновенное. Быстро ухватываются за черный прибор. У всех - гудок. Общее разочарование.

Человек в черном веско: Господа, это - меня.

О'кей. Это - его... Вечер продолжается.

А потом наступает ночь. Ночь, как известно - нежна. Или опасна. Или посвящена новым аппойнтментам, новым делам и тревогам...

У них очень большой годовой доход.

Вот они каковы.

Но у них есть враги. Многочисленные, отсталые, пошлые злыдни. Враги утверждают, что с ними никто никогда не встречался. Что с ними немыслимо ни поздороваться, ни поцеловаться. Что их не существует в природе.

Но нам-то известно: они-таки есть.

Ведь мы о них читали. Их нам даже показывали. И не раз.

И пусть их не будет в природе. Довольно того, что они есть в цивилизации. На странице, на экране, в сети, в эфире. Ведь не делая там, в общем-то, ничего такого, какого, в общем-то, не могли б делать мы здесь, они расширяют границы реальности, данной нам в ощущениях.

О, эти Yuppy!

О, young urban professionals!

Мы узнали о них все. И слишком многим хочется, чтоб эти сведения были правдивы. Ибо им желательно воплотить соседский миф Запада в своей российской действительности. Желательно стать как они.

Это желание столь сильно, что, например, для любого публициста с как бы хипповским прошлым - а много ли их нынче с другим прошлым? - оно есть достаточное основание предположить, что "мы стали большими" и начать учиться использовать по назначению пакетики для мусора. Постепенное постижение этой науки (впрочем, о пакетах - ниже) вселяет уже уверенность. В частности в том, что конвертация возможна.

Тем паче, что примеры известны.

Был такой знаменитый американский идеолог и герой тотальной революции 60-х Джерри Рубин. Он придумал слово YIPPY и напечатал его в своей книжке "Do it!" - "Сделай это!". Книжка стала культовым чтением для множества образованных и юных американских бунтовщиков, которым сильно хотелось закончить вьетнамское побоище, исправить мир и утвердить в нем социальную справедливость - чтобы то есть обустроить Америку множеством новых хорошо оплачиваемых рабочих мест, где бы востребовался их интеллект. Некоторые из них сделали "YIP!!!" своим кличем, а прозвищем - YIPPY. И для пущей важности расшифровали это как Youth International Party - "Молодежная международная партия".

Они в этих Штатах черт знает что вытворяли вместе со своим Джерри. И до того довытворялись, что истеблишменту ничего не осталось, как сперва пытаться убедить их (посредством полицейской дубины), что надо измениться и принять правила игры, а потом - измениться самому, то есть решиться на то, чтобы понять: впустить в элитные и околоэлитные пространства вот этих молодых людей не только придется, но и полезно.

Вместе с истеблишментом изменился и Джерри. Снял бутафорскую партизанскую пижаму и пошел играть в другие игры. Например - с биржевыми котировками ценных бумаг. И до того удачно, что свои прежние игрушки решил оставить младшим братьям по борьбе. Они передали их следующим поколениям в сильно попорченном виде, и что с ними будет дальше - не очень понятно. Скорее всего будут придуманы новые.

Так вот, Джерри, бросивший играть в революционные игры, стал важной фигурой в пропагандистской игре истеблишмента. А именно: с одной стороны - символом реальности перехода из состояния мятежной жажды бури в состояние деловитого благополучия, а с другой - символом былого идеализма протеста. И потому в годовщины видных событий молодежного бунта его подвергали телеинтервью.

И, в частности, спрашивали: "Мистер Рубин, вы стали капиталистом. А как же прошлое, сэр? Как же революция?" В ответ Джерри, воздев над головой золотую кредитную карточку "Visa", объявлял: "Вот моя революция!"

Из этой истории можно сделать много, и разных выводов. Ограничимся тремя, имеющими отношение к теме.

Во-первых: и в самом деле, люди вольны выбирать свои игры. Играть сегодня, скажем, в горелки, а завтра в преферанс. Сегодня - в завлаба, завтра - в миллионера.

Во-вторых: такой выбор требует решительности в самоопределении.

В-третьих: самоопределись, и будь ты даже самый отвязанный маргинал, ты сможешь заработать вполне понятные деньги.

Тут-то и закавыка. Поскольку отнюдь не обладание понятными деньгами превращает человека в яппи.

Ибо яппи - это не просто абы какой обладатель больших или очень больших денег. Это совершенно особенный образ. Образ жизни. Это отношение к ней. К окружающему миру. К себе. Яппи - это культурная рамка. Марка. Штучного коньяка... Автомобиля... Аэроплана... Которые... см. начало.

Можно, конечно, взять да и сказать: я - яппи. Только не нужно. Не поверят. Надобно оснаститься всеми яппистыми атрибутами и причиндалами, чтобы ничего не надо было говорить. Чтоб сразу видели, с кем дело имеют. Так что стать или прослыть (что одно и то же, ведь это ж - образ!) яппи может не каждый. Ибо и в тамошней Западной жизни обращение в яппи есть трансформация в знак. Причем в знак не подлежащий трактовкам. А в жизни тутошней - не просто в знак, но в такой, подобных коему здесь и не видывали.

Ну хоть бы шутейно, переведите русскую аббревиатуру "яппи" на русский же язык... Ясное дело, все мы здесь молодые, городские и профессионалы. Но прописание иноязычного и инокультурного смысла русскими буквами вовсе не делает его своим. И потом, у кого, скажите, здесь имеются деньги, сравнимые с яппистыми? Нет! Чур нас, приличных, чур! "New Russians" - это совсем не наша мифология...

А какая - ваша? Как, все же, изволите именоваться? В каком качестве самоопределяться? Как самоосознаваться? Значить что изволите?

Опять - "неизвестно"?.. Тогда поиск ответа становится из задачи - проблемой. Но есть еще одна - не менее важная. Отчасти состоит она в том, что "яппи в русской транскрипции" закупили в магазинах пакеты для мусора (видели? помните?). А главным образом - в том, что пока в Штатах чуть не с детства носит их на помойку самый велфэрный из негров преклонных годов, здесь яппи-по-русски превращают их - ладно бы в свидетельство, что вот де и мы отрешились от негигиеничного старого мира, ладно бы в знак причастности закордонным потребительским контекстам - а то ведь в знамя! В культурный штандарт того слоя, который они зачем-то назвали "яппи". Кагарлицкий назвал лучше - "русский Люксембург", имея в виду возникший в зазоре между кризисами "новый класс" людей, чьи потребительские возможностей сравнимы с западными.

Но горе тому классу, у которого такое знамя.

Ибо оно лишено главного, что должно быть у знамени. Смысла.

Американцы часто (и безо всяких праздников) вывешивают над крыльцом дома национальный флаг. Это манифестация принадлежности к определенной культуре. Чем определенной? Да знаменем же.

Это жест людей, демонстрирующих друг другу и самим себе - что? Что да, им известно, где они живут. Что они соседи по сверхдержаве. И что этим знаменем означена не только история и мощь их страны, но и их причастность и к этой мощи, и вообще ко всему, что имеется в пределах мифологического пространства, именуемого Америка. А еще - что таков смысл этого флага и что они, да, помнят об этом и им это не безразлично. Потому и следят, чтоб он реял высоко. Такое у них самосознание.

У нас же тем, кому интересно потолковать о яппистости в актуальном российском антураже, самосознание велит делать другие вещи.

Сначала они описывают в качестве своего знака - флага - предмет, место которого в мусорном ведре. Потом кладут его туда.

Эти простые поступки тоже вполне символичны. В них - отношение "русских люксембуржцев" и к вообще флагам, и - в частности - к своему люксембургу.

Потом они пихают в ведро более скромные значки, которые полагают символами своего социального статуса: коробочки от йогуртов, упаковки от сосисок, тампоны и прочее.

А потом свершают собственный жест. Не используют мешок многократно для хозяйственных надобностей. Не приспосабливают коробочки под горшочки для цветочной рассады. Не заклеивают этикетками стенки туалета и крышки чемоданов.

Они гордо все это выбрасывают.

А потом их выбрасывают. Сотнями тысяч. Из банков, фирм и контор.

Вернее, это происходит не потом, а прямо сейчас и, сдается мне, не в последнюю очередь из-за выбора знамени. Неверный же этот выбор стал следствием ошибочной самоидентификации.

Нет в России никаких яппи.

Право же, советские хиппи (прежде, чем они решили поиграть в яппи) много больше преуспели в имитации. Хиппи было куда как легче. Они имели дело со знаками простыми и в производстве, и в обращении. С дырками в штанах. Длинными волосами. Фенечками. Плетеными сумками. Шоссе. Косяками. Песенками. Босыми ногами. Пацифистскими трейдмарками. Разговорами о Христе и Будде. Взглядами, полными изумленной любви.

Они вполне успешно все это освоили. Ибо имитировали явление, сперва появившееся в природе и только потом названное в цивилизации.

А вот чего у них не получилось - так это превратить милицию в полицию, переименовав ее в "полис", превратить Гоголевский бульвар в Сансет Бич, а Москву - в Калифорнию. Им вообще не удалось ничего ни во что превратить. И не надо.

Впрочем, перед русскими молодыми городскими профессионалами (не путать с яппи) - успешными, богатыми, работящими, наделенными знанием, свободными - не стоит таких задач. Их проблема покруче. Им нужно появиться. (Они и сейчас, конечно, встречаются, но в числе столь малом, что можно смело сказать, что их нет.) И появиться нужно там, где им просто так взять и возникнуть совершенно неоткуда, но где они очень нужны. Им нужно понять, кто они и зачем. Им нужно назвать себя так, чтобы название не противоречило содержанию их жизни и деятельности. Им нужно стать.

И просто не иметь причин для сомнений вроде: ну, угодили в князи, а выше - куда? Знать, что - есть куда.

Играть свою игру. Не дружиться или сражаться со старым или импортным контекстом. Создавать новый контекст. Собственную культуру. А создав, выбрать знамя и повесить на собственный дом. А не вот так, вот - туда его...

Только эти, повторяю, будут - не яппи. Они будут здешние.

А деньги на знамя они заработают. Деньги зарабатывать можно. Деньги зарабатывать нужно. Потому что деньги зарабатывать правильно.
***

Вернувшийся в кондиционированный пентхаус на верхушке чикагского билдинга обладатель "порша" включает автоответчик. Он слышит спокойный голос коллеги - владелицы "феррари": "Такой-то клиент желает того-то. Подготовь обязательно такие-то бумаги. Если тебе нужен секс, то я свободна завтра с 17:15 до 18:00..."

В своей квартирке коротко стриженая женщина разбужена ночным телефонным звонком. Ей снилось, как в норковой шубе она является из "мерседеса" в горьком облаке изумительных духов. А тут с другого конца Москвы состоятельный приятель хрипло гундосит, что "счастья нет". А она ему - не смей, дескать, паскудник, мешать прекрасным снам - в ответ: "Счастья? Ишь чего захотел. Не было. Нет. И не будет".

И оба вдруг понимают, где находятся.

И видят, что случилась ошибка.

Источник: http://old.russ.ru/journal/ist_sovr/98-10-23/petrov.htm